Чечня у каждого своя

"Предисловие к войне".
Дагестан. Год 1992-й.

В основу положены, как реальные события, так и мои размышления и предположения, поэтому текст не может быть использован, как свидетельские показания в суде или расцениваться, как обвинение и клевета.

      Сентябрь 1992 года. Ближе к вечеру, колонна из нескольких десятков машин, еще не окрепшего от штатных реорганизаций полка, выехала на летное поле аэродрома Чкаловский. На поле уже было собрана почти вся дивизия, машины построены в колоннах, рядом с ними коротали время бойцы, разместившись на скарбе. Нам тоже отвели местечко. Собрали офицеров, довели номера бортов и расчет на посадку. Мне выпала честь лететь с БТРом связи Р145БМ, КРС Р142Н и парой полевых кухонь. Радовало, что нач.прод тоже летит со мной, значит "с голоду не помрем!".
      Технику загнали в Ил76-й, закрепили и загрузили "скарб": продукты, средства связи и экспломатериалы, среди которых были канистры со щелочным раствором, для аккумуляторов. Людей на борту было мало, два экипажа радиостанций и повара с начальником. Я впервые вылетел в должности зампотеха батальона связи и был "свободным" от личного состава, эти вопросы решал ИО комбата Володя Бодров, а вопросами организации связи занимался НС Володя Панков. На моей ответственности было "железо" его исправность и правильная эксплуатация.
      Вылет задерживался, несколько раз отлучался командир экипажа, и каждый раз возвращаясь говорил, что приказано ждать. Воспользовавшись отсутствием командира, кто-то сгонял до магазина, во время подъема по трапу в его сумке раздавалось знакомое позвякивание. "Ну, что капитан, будешь?". Долго раздумывать и корчить из себя невинного не стал, ибо если лететь с пьяным экипажем, то только в нетрезвом виде. Ребята организовали в штурманской неплохой стол, я раздобыл закуси у нач.прода. Не успели опустошить пору флаконов, как прибыл командир. Повозмущавщись, сообщил об очередной задержке и удалился наверх отдыхать. "Не переживай, ему сегодня не пить, ему и самолет садить, а остальное автопилот сделает!" примерно так, кто-то меня попытался успокоить. Оставив "на похмелку", члены экипажа разошлись по местам отдыхать. Я тоже "откланялся", забрался на крышу радиостанции и сладко задремал на мягком свертке маскировочной сети.

      С началом развала СССР части дивизии ВВ МВД были сосредоточены в Москве и Подмосковье, обстановка была сложной. ГКЧП так и не попытался воспользоваться поддержкой командования дивизии, а точнее он уже не смог этого, эмиссары Ельцина сделали свое дело. Сделав ставку на Кантемировскую и Таманскую дивизии, руководство ГКЧП допустило роковую ошибку: Солдат и офицер мин. обороны никогда не будет стрелять в свой народ, а проводить бескровно "операцию по пресечению массовых беспорядков" их никто не учил. Ввод танков и бронетехники только подстегнул сторонников Ельцина и настроил Москвичей против ГКЧП. Дивизия, так и не покинула своих казарм.
      Тем временем огонь межнациональных войн перекинулся с Южного Кавказа на Северный, Затребовала независимости и Чечня.Ни команда Ельцина, ни Верховный Совт РФ во главе с Руцким и Хасбулатовым не знали, что делать. Самопровозглашенная Джохаром Дудаевым "Чеченская Республика Ичкерия" продолжала независимую политику, создавала свою армию и искала способы для вооружения.

      Проснулся, когда самолет стал снижаться. Спустился к штурману, он занимался своим делом. Я спросил разрешения присутствовать и разместился за его спиной на ступеньках. Спросил: "где садимся?" "Моздок" ответил штурман. Самолет прорвался через слой пушистых облаков, показалась земля, а впереди аэродром. Взлетная полоса медленно и плавно приближалась, становилась все больше и больше. Машина покачивалась, менялся звук двигателей, вышли закрылки и самолет, как будто стал тормозить. И вот уже он покатился по полосе, торможение усилилось и практически закончилось. Зрелище незабываемое! Я немного позавидовал пилотам.
      Началась разгрузка, и тут мы увидели неприятную картину: одна из канистр со щелочью опрокинулись через неплотно закрытую пробку электролит протек на палубу самолета. После разгрузки подошла пожарная машина, экипаж стал промывать палубу. Пришлось объяснять начальникам, что "ничего не горит и все люди целы".
      С одним из бортов летел фельдшер, который умудрился за время ожидания вылета и полета уничтожить почти половину запаса спиртового раствора. Подойдя к выходу он остановился на краю рамки. Сил удержать равновесие не хватило и горе доктор, так и упал во весь рост получив нокаутирующий удар в лицо бетонной плитой аэродрома. Не пришедшего в себя "тепленького" доктора загрузили обратно в самолет и отправили на "Большую Землю". А замполит тут же сочинил рифму: "В Моздок я больше не ездок!" - сказал наш доктор Игорёк.
      Технику и людей разместили на краю аэродрома, вся эта масса (почти вся дивизия) находилась в ожидании решения командования. Стемнело. Людей разместили в учебном корпусе. Тесно не пройти, но это не на улице, хоть и начало осени но прохладно. Удалось организовать зарядку аккумуляторов, радиостанции не выключались.
      На утро дали команду на разбивку лагеря и установку палаток, на поляне, на территории аэродрома. Лагерь был развернут, организовано питание бойцов и офицеров. Начались дни ожидания и безделья. С солдатами по возможности проводились занятия, для офицеров было одно развлечение, это очередное совещания на котором производился "разбор полетов", точнее решали, чем занять бойца, чтобы не напился. Находящийся рядом совхоз, попросил помощи в "уничтожении" бахчи и сборе семян. Ежедневно один ГАЗ 66 привозил арбузы, которые выдавались в подразделения в обмен на семечки. Боялись диареи, но все вроде обошлось, вот только ближайшие кусты пострадали, и в них без противогаза было не войти, но и эту проблему решили, соорудив нужник.
      В таком состоянии мы находились почти две недели, утомительно и однообразно. Привыкли к рёву самолетов, аэродром становился "родным".

      В правительстве тем временем решали проблему, быть или не быть свободной республике? В том, что она не должна быть свободной, сомнений не было, разногласия были в том, как решить эту проблему. Одни требовали ввести войска и покончить, основная масса депутатов думала, как этот момент оттянуть и "договориться" с Дудаевым. И конечно основным противником "кардинальных решений" был господин Хасбулатов.

Другой проблемой была нерешительность президента Ельцина, наверное он видел, что части мин. обороны были изрядно потрепаны штатными реорганизациями, он им похоже еще не доверял. Внутренних воск было явно недостаточно, чтобы взять под контроль взбунтовавшуюся республику. С другой стороны "правозащитники", с ним тоже споры не легкие, они явно будут против любого силового решения. Видимо в такой обстановке было принято решение "закрыть границу" с Чечней. И эту задачу должны были решить внутренние войска.

На очередном совещании получаем задачу на подготовку к маршу в г. Бабаюрт (Дагестан). Другие части дивизии также получили свои участки для несения службы. Утром лагерь был свернут, имущество погружено, а колонна была готова к маршу. Если мне не изменяет память, то маршрут проходил через: Курская, Мирный, Каясула, Терекли-Мектеб. Для связи впереди колонны поставили Р145БМ на базе БТР 60ПБ, в замыкании Р142Н на базе ГАЗ 66. Не успели выйти на трассу, как "закипел" один из двигателей БТРа связи, машины срочно поменяли местами, неисправную взял на буксир боевой БТР80.

Р145БМ "Чайка" комбинированная радиостанция. Имела "на вооружении": 2 УКВ радиостанции Р-111, КВ радиостанцию Р-130М и "танковую" УКВ радиостанцию Р-123, коммутационную и специальную аппарату. Имелись рабочие места командира и офицеров штаба. Использовалась, как командно-штабная машина в тактическом звене управления и была способна обеспечить радиосвязь, как на месте, так и в движении на расстоянии до 300км и более. Вся "начинка", была размещена в бронированном корпусе БТР60ПБ (без башни). На БТР60 были установлены 2 бензиновых 6ти цилиндровых двигателя ГАЗ52. Двигатели расположены в заднем "моторном" отсеке, он закрыт сверху решеткой, а внутри имеются два небольших лючка. Машина могла двигаться по шоссе (со скоростью до 80км/час), по пересеченной местности и преодолевать вплавь небольшие водные преграды. Электропитание аппаратуры связи осуществлялось: на месте - от бензоэлектрического агрегата в движении - от генератора установленного на одном из двигателей БТРа (генератора другого двигателя осуществлял питание "борт сети") резервный источник - аккумуляторные батареи. Характеристики привел по памяти, извините за небольшие неточности.

      Это был первый "прокол", но "связь давать" надо, колонна растягивается все больше и больше, в ней кроме машин полка, еще несколько приданных на время марша частей. Как назло, поломался именно тот двигатель, от которого осуществлялось питание радиостанций. Аккумуляторы катастрофически "садились". Решили запустить бензоагрегат, установленный на броне. Надо было снять с него и закрепить на броне кожух, подключить питающий кабель. Связи с буксирующим нас БТР не было, радиостанция не работала, а его командир спустился под броню и закрыл люк. Пришлось все операции выполнять в движении, не останавливаясь. Мы с начальником радиостанции поднялись на броню и приступили к работе.
      Маршрут проходил в обход Чечни, по полупустынным степям Ставрополья и Дагестана. Песчаная пыль, выбрасываемая из под колес буксирующего нас БТРа, неумолимо била в лицо, забивала глаза, нос и рот. При этом скорость была около 60ти км/час, с периодическими рывками. Со стороны мы наверняка напоминали двух клоунов, мотострелки автомобилисты потом долго смеялись и при каждом удобном случае рассказывали "Как связисты, бегали по броне и помехи отгоняли". Однако "операция" прошла успешно, завели агрегат и восстановили связь. Спустились под броню и закрыли люки. Аппаратура покрылась толстым слоем пыли. Впереди идущего БТР, практически не было видно, водитель (не помню его имя, прости Братишка!) ориентировался по натяжению и направлению буксировочного троса.
      Мы миновали пару населенных пунктов, а вечером стали лагерем. Очень быстро наступила темнота. Механик - водитель БТР выяснил, что оторвался вентилятор двигателя, "срезало" болты крепления. Чтобы произвести такой ремонт в нормальных условиях, необходимо снять решетку с моторного отсека, который прикручен четырьмя десятками болтов и снять радиатор. Получив пилюлей от командира, за состояние техники, мы приступили к ремонту. Пользуясь своей худобой, длинным ростом и длинными руками, я проник в отсек и ощупал место крепления вентилятора. Мне повезло, наощупь, с помощью пассатижей и упоминания блудной женщины, остатки болтов были вывернуты. При помощи той же женщины и гаечного ключа, вентилятор был возвращен на законное место. Возился, конечно не из-за пилюлей, а от нежелания глотать пыль на марше. К средине ночи ремонт был закончен. Остаток маршрута мы прошли без приключений.
      Нас радушно встретили в Дагестане в г. Бабаюрт. Разместились на территории, если мне не изменяет память, сельхоз техникума. Полк сходу приступил к выполнению задач, один батальон сменил личный состав недавно сформированной бригады ВВ МВД в Бабаюрте, один убыл в г. Кизляр, а один в Хасавюрт. Были выставлены наряды КПП и караулы вдоль границы с Чечней. Штаб полка разместился в Бабаюрте, штаб войсковой группировки в г. Махачкала.
      Полк в котором мы служили, являлся уникальным и имел в своем составе батальон связи, который по количеству подвижной техники превосходил батальон связи дивизии. Это диктовалось задачами полка на военное время. Но в таких командировках, использовался минимум техники, а связисты, как правило, выполняли функции "пехоты". ИО комбата В.Бодров занялся вопросом размещения и нарядами. НС В.Панков организацией связи, я приступил, к развертыванию узла связи.
БТР Р-145БМ поставили на постоянное дежурства, кроме бензоагрегата он имел возможность электропитания от сети 220в. и солидную антенную систему. Р-142Н - "выездной" для выполнения возникающих задач.

      "Непосредственно перед развалом Советского Союза 31 декабря 1991 года Чечня провозгласила свою независимость под руководством военного героя Джохара Дудаева. В июне 1992 года Дудаев разорвал отношения с соседней Ингушетией, что побудило Российскую Федерацию организовать экономическую блокаду региона."
      http://www.specnaz.ru/article/?855
      "За три года нахождения у власти правительства Дудаева республика превратилась в криминальную зону. Развал милиции, прокуратуры, судов способствовал росту преступности. В 1992-1993 г.г. на территории Чечни совершалось ежегодно до 600 умышленных убийств, что в 7 раз превышало показатели 1990 года. В 1993 году на Грозненском отделении железной дороги нападению подверглось 559 поездов, разграблено около 4000 вагонов. За 8 месяцев 1994 года было совершено 120 вооруженных нападений на поезда, в результате чего разграблению подверглись 1156 вагонов и 527 контейнеров."
      http://demoscope.ru/weekly/2005/0211/analit02.php

      Возникла проблема отсутствие связи со многими нарядами. Расстояние от КП полка до мест службы от 10 до 25 километров. Переносные радиостанции используемые в подразделениях, могли обеспечить связь, на штыревые антенны на 6-10 км при условии равнинной местности. О других антеннах мотострелки толком не знали. Им удалось связаться «по цепочке» ретранслируя сообщения.
      По распоряжению НС, вооружившись картой, и кое-каким имуществом я выехал с экипажем Р-142Н к местам службы нарядов. Они располагались вдоль Терека и его рукавов. Перемещаясь от одного наряда к другому, связь постепенно восстанавливалась. Где удлинял фидер и ставил антенну на возвышении, а где и направленный луч типа «АБВ».
Ночь застала нас на одном из КПП (Блок-посту, как сейчас их обзывают). КПП, представлял из себя, бывший когда-то пост ГАИ, с каменным помещением и шлагбаумом. В 100-150 м со стороны Чечни такой же шлагбаум. Мы поставили машину рядом со строением, развернули антенны организовали дежурство. Свободные от дежурства легли отдыхать. Начальник караула с ребятами из ГАИ, играли в нарды, или в "козла" точно не помню, возможно прикладываясь к "кизлярке". Я уснул в заднем отсеке машины.
      Под манотонное "урчаение" электростанции, шипениеи радиоэфира и негромкие разговоры радистов, я стал засыпать. Но сладкий сон прервали короткие автоматные очереди и хлопки выстрелов ПМ. Вспомнив события января 1990г. в г.Баку, и оплеуху подполковника Манюты, кричу: «На пол!», и сваливаюсь с топчана (на полу кузова КШМ Р-142Н наиболее безопасное место, прикрыто рундуками с такелажем, инструментом, аппаратурой и аккумуляторами). Не помню, последовали моему примеру бойцы или нет, но окончательно проснувшись, я открыл дверь и в перерывах между выстрелами услышал смех.
      Начальник караула и постовые ГАИ, слегка подвыпив, соревновались в стрельбе по бутылкам, установленным на бордюре. Высказав им все, что я о них думаю, упомянув об интимной связи с их мамой, я опять улёгся спать.       Утром с противоположной стороны подошли два чеченца: «Весело у вас. Стреляете! А у нас патронов мало, мы бы тоже повеселились...» (Я до сих пор воспринимаю двусмыссленность этих слов)
      За пару дней, все «шероховатости» с организаций связи и дежурства были устранены. Мы стали жить обыденной жизнью. Менялись наряды, я примерно через один-два дня заступал на дежурство. Чеченцы вели себя мирно. Особых происшествий не было, наверное за исключением одного.
      Поздним вечером мне доложил дежурный по автопарку об исчезновении солдата из состава наряда. Боец (хоть и помню. но не хочу называть его фамилию) исчез с поста, без оружия со штык-жом. Безлунная темная ночь. Небольшое поле разделяло территорию парка и окраины г.Бабаюрт. Прочесали все окрестности, солдата нет. Он появился пьяным уже среди ночи. Солдат прослужил чуть больше полугода. Употреблять спиртное, не позволяли себе даже старослужащие. После разборок, поистечении некоторого времени об этом случае видимо забыли, и бойца назначили радистом на блокпост, с подразделением спецназа. Солдат опять исчез, но уже с оружием и боеприпасами. Шок испытали все, это было уроком нам офицерам, да и солдатам тоже.
      Только после командировки была получена информация, о том, что он уже дома. Родители утверждали, что его пришлось выкупать у чеченцев. Но те, кто его знал по службе солдаты и офицеры в это не верят. Не воровали тогда еще наших солдат. Скорее всего, он продал оружие и на эти деньги уехал на родину. Уголовное дело было прекращено по настоянию родителей, и вмешательству «комитет солдатских матерей». Мне до сих пор непонятно, смысл этой организации: «почему одни дети не должны служить, а другие такие же сыновья, переносить все тяготы и лишения службы и идти по пули?»
      Самым трудным для всех было привыкнуть к местной воде. Не помогало ни кипячение, ни таблетки для обеззараживания. В состав воды входили химические компоненты, к которым надо было привыкнуть. Со временем привыкли, но этот был мучительный процесс, с диареей мучились многие.
      Офицерам помогала водка «кизлярка», солдатам – медпункт. Водка «кизлярка» и кизлярский коньяк это «сказка»! Не каждый день и не запоями, но мы позволяли в свободное от службы время употребить эту жидкость «для поправки здоровья». Питание было отменным, удавалось вкусить даже осетрины. Правда черной икры, как в фильме «Белое солнце пустыни» не было.
      Один раз в неделю, часть офицеров свободных от службы выезжали в г.Кизляр в «радоновые бани». По пути запасались «Кизляркой» и коньячком. Единожды и мне удалось посетить это чудное заведение и получить удовольствие от джакузи. Сил после такой бани уже не было. В свободное время с офицерами и прапорщиками выпустили стенгазету с фотографиями, длинной почти два метра. Где сейчас эти фото не известно, некоторые остались у меня.
      Две недели пролетели быстро. Пришел приказ на присвоение мне очередного звания, согласно новой должности. Мы его скромно отметили в тесном офицерском кругу. Через некоторое время на смену прибыли офицеры и солдаты. Командировка для меня закончилась.
      Я тянул лямку службы в Подмосковье. Часть через некоторое время передислоцировалась в Ингушский город Малгобек. Командировка для неё закончилась к концу 1992 года.

Стас Раздобреев
август-декабрь 2009г.